А. Кемпинский. "Меланхолия"

Кроме этого существуют несомненные отличия, обусловленные расовой принадлежностью и особенностями конституции, а также климатом, культурно-экономическими факторами и т. д., оказывающими влияние на отношения между настоящим, прошлым и будущим. Представители белой расы, особенно живущие на Севере, менее живут настоящим, а более прошлым и будущим. Отсюда берет свое начало тенденция преобразования действительности в соответствии со своим планами (проекция в будущее) м склонность к уважению традиций (связь с прошлым). В то же время представители черной расы более живут настоящим, откуда происходит их свобода в обращении с пространством. Их движения отличаются большей свободой и гармонией, чем у людей белой расы. Прошлое и будущее не играют у них той роли, что у белых, зато большое значение имеет настоящее. Люди пикнического (плотного, тучного) телосложения более ориентированы на настоящее время, чем люди астенического (высокий рост, слабая мускулатура) телосложения. Если принять способности обращения к прошлому и настоящему как признаки эволюции человека, то следовало бы также признать, что большие способности к эволюции у некоторых людей обусловлены особенностями их конституции.

Обычно и генезис депрессии имеет свои отличия у личностей циклотимического типа с пикническоим телосложением по сравнению с личностями шизотимического типа с астеническим телосложением. У циклотимиков среди факторов, вызывающих депрессию, на первом месте следовало бы упомянуть нарушение эмоциональных связей с окружением (например, потеря близкого человека).В отличие от них, у шизотимиков на первом месте находятся причины, связанные с эмоциональными отношениями к самому себе (проблемы «автопортрета», совести, фрустрации, творческих установок, деспотизма личности и т. д.).

См. работу 20.

НЕКОТОРЫЕ ЧЕРТЫ ПЕЧАЛИ

Нервная и психическая темнота

Глубину депрессии можно оценить по степени насыщенности темного спектра в колорите внутреннего мира человека. Если мир становится серым, печальным, отталкивающим, и таким же ощущает себя человек, то еще можно говорить о том, что депрессия находится на уровне невроза, несмотря на то, что ее генезис не имеет невротического характера, а имеет, например, характер циклофренический. Если же мир больного погружается во мрак, и в этой темноте доминируют элементы ночи (то есть элементы психического), тогда можно говорить о психической депрессии даже тогда, когда ее генезис связан с нервным конфликтом, а не с патологией осцилляции жизненной активности, как это имеет место при циклофрении.

Очевидно, что установление границы между психическим и невротическим уровнями зачастую является достаточно условным, а в случае депрессии — особенно трудным вопросом. Впрочем, название не играет большой роли в лечении и в способах подхода к больному. Похоже, что более существенным является способность оценки колорита, у которого имеется множество оттенков, а также способность установления основных этиологических факторов, от которых зависит выбор подходов к больному.

Неизменность

Независимо от глубины депрессии происходит редукция цветовой гаммы колорита вплоть до одного единственного цвета. Мир депрессии — это мир монохроматический, в нем царит серость или полная темнота и в нем нет ни красок, ни солнца. Эта характерная для депрессии редукция полной палитры красок жизни противоречит одному из основных свойств жизни, а именно — ее изменчивости. Жизнь не стоит на месте, она вечно меняется и изменяется ее палитра.

Человек психически здоровый то весел, то грустен, то влюблен, то кого-то ненавидит и палитра мира его переживаний меняется в зависимости от внешней ситуации, а также под влиянием изменений внутреннего состояния, не зависящего непосредственно от внешних раздражителей. При депрессии весь мир вокруг окрашен темными красками разных тонов. Изменчивость становится неизменностью. Обычной в состоянии депрессии является мысль о том, что ничто уже не может измениться, разве что в худшую сторону. Больной не верит в перемены, которые может принести с собой будущее.

Вследствие редукции колорита образ мира и самого себя становится убогим. Одни и те же мысли и фантазии преследуют больного, и он не в состоянии от них оторваться. Похоже, что богатство эмоций в значительной мере зависит от изменчивости колорита чувств, поскольку изменение настроения или эмоциональных установок вызывает одновременное изменение наших взглядов на себя и на окружающий мир, и наше внимание привлекают тогда совсем иные черты этого мира. Зависимость колорита переживаний и их содержания является двусторонним. Переживания вызывают изменение колорита, а изменение колорита — изменение переживаний. Редукция колорита влечет за собой оскудение мира переживаний.

Редукция колорита становится отличительной чертой между депрессией и шизофренией. В состоянии шизофрении колорит отличается большей изменчивостью, чем в нормальном состоянии. С этим связана необычность его колорита, которая в свою очередь отражается на своеобразии переживаний при этой болезни. При депрессии необычность обнаруживается только тогда, когда на поверхность сознания поднимается содержание подсознания (течение ночи или психоза).

Привыкание

Страдающий депрессией привыкает к темноте своего мира. Красочное многообразие света дня отталкивает и раздражает его. Мир здоровых людей для него чужой, для него это просто другая планета. Он не может понять радостных, смеющихся и счастливых людей. Они чужды ему, раздражают его, и ему хочется скрыться от них. Как человек, проведший много времени в темноте, щурит глаза, выйдя на свет, так и больной в состоянии депрессии уходит и замыкается в себе, в то время когда окружающие стараются вернуть его в круг нормальной жизни. Вследствие контраста его состояния с окружающим его весельем депрессия становится еще глубже.

Обычно больные, страдающие депрессией, лучше себя чувствуют в среде, по своему колориту более соответствующей их настроению, то есть среди печальных людей. Привыкание к темноте депрессии нередко мешает лечению этой болезни. У больного как будто пропадает желание выйти на дневной свет. Ему намного лучше в полумраке своего убежища вдали от житейских обязанностей, от людей, которые его так раздражают. Ему лучше вести жизнь отшельника, размышляя о никчемности человеческих стремлений и трудов и мечтая о смертном сне.

Иногда упорное нежелание выйти из печали становится своеобразной местью окружающим: «Вы были злыми по отношению ко мне, смотрите же теперь на мои страдания». В других случаях такое состояние может быть наказанием совести (обычно ее части, находящейся в подсознании) за совершенные грехи: «Я страдаю потому, что это заслужил». Пребывание в печали может оказаться попыткой бегства от пустоты собственной жизни: «Я страдаю, потому что все вокруг бессмысленно».

Депрессии инволюционного периода часто имеют хронический характер и постепенно приводят к старческой депрессии и самоизоляции. У пожилого человека зачастую уже нет ни сил, ни желания покинуть свой темный угол, в котором он так хорошо «устроился». И ему даже доставляет удовольствие пребывать в своей печали.

Элемент привыкания, несомненно, играет довольно важную роль при хронических депрессиях особенно невротического типа, которые могут продолжаться от юных лет до глубокой старости. Обычно в этом случае приходится иметь дело также с нарушениями эмоциональных отношений с окружающими. Такие люди, как правило, не способны любить, и вследствие этого их жизнь становится серой и пустой. Печаль становится своеобразной философией их жизни. В определенной мере такая установка в их собственных глазах позволяет им возвысится над окружающими, так как, по их мнению, только по-настоящему мудрый человек понимает насколько бессмысленна жизнь и никчемны человеческие стремления и т. д.

Мудрость и печаль

В различных культурах и эпохах печаль и мудрость часто сопутствуют друг другу. Такая взаимная привязанность мудрости и печали может объяснится тем, что в серости депрессии многое воспринимается совсем иначе, чем при обычном свете. В темноте теряется перспектива, близкое становится далеким и, наоборот, горизонт уходит в бесконечность. Человек задает себе вопросы, обычно заслоненные более близкими заботами. Он задумывается над тем, ради чего он живет, в чем смысл самой жизни и т. д. Эти вопросы выходят за пределы, очерченные горизонтом обыденности. И они возникают только тогда, когда мир переживаний становится серым, поскольку при этом человек уже не может ясно разглядеть то, что находится совсем рядом. Взгляд sub specie aeternitatis (с точки зрения вечности) является достаточно характерным при депрессии.

<<   [1] ... [36] [37] [38] [39] [40] [41] [42] [43] [44] [45] [46] [47] ...  [105]  >>